Праздники умирают по-разному. Иногда тихо и незаметно – их просто перестают отмечать: изменилось время, изменились люди, возможно, сам праздник был придуман не очень удачно, вдогонку быстротечной конъюнктуре. Иногда эта смерть бывает трагичной: праздник умирает вместе с культурой, частью которой он был, а то и с целым народом. Порой праздники гибнут на эшафоте – их запрещают праздновать под страхом того же самого эшафота, костра, серьезного срока. В общем, по-всякому случается.
Праздник Великого Октября пытались устранить потихоньку, без шума. От него отрезали по кусочку – сперва рабочим днем стало 8 ноября, затем 7 ноября переименовали в День согласия и примирения. В таком виде дата, когда люди выходили каждый на свой митинг, чтобы в очередной раз обозначить непримиримость своих позиций, продержалась в календаре до 2004 года. Потом, наконец, отыскалось в истории подходящее событие на подмену. То, что искали его так долго, многое говорит о том, насколько чужда и даже страшна новым хозяевам история собственного, вроде как, Отечества, похожая для них на минное поле. Копнешь здесь – отзовется нечто грозным подземным гулом, левее или правее – того хуже, рванет не ровен час. Так или иначе, а нашли для нового праздника дату с одной стороны достаточно громкую и воодушевляющую, с другой – не слишком опасную для вожделенной стабильности. На сей раз объявили это не Днем примирения (ибо говоря о примирении, невольно поминаешь войну), а Днем народного единства. 7-е же число стало серенькими ноябрьскими буднями. Но стало ли?

читать дальшеИногда либералы всех мастей и разливов напоминают ту силу, которая, по известным словам гетевского Мефистофеля, всегда желая зла, творит лишь благое. В данном случае, либералы сделали благое дело, лишив годовщину Великого Октября официальности. Этим они надеялись уничтожить праздник раз и навсегда, ибо в голове у них не укладывалось, что кто-то будет продолжать ходить на митинги и шествия, на которые никто давно не понуждает ходить, а теперь ради них еще и придется преодолевать некоторые трудности. Русскому народу, рассуждали они, только дай повод наготовить тазик закуски и хорошенько «посидеть», ну так вот, дадим ему «День едимства» за веселым столом, и все будет в порядке. О том, во что превратился в итоге новодельный праздник и какой головной боли вместо благорастворения воздухов он все чаще доставляет властям – разговор особый. Но и «красный день календаря» не умер, а обновился, из-под дежурной мишуры проступил его истинный – огневой и грозный – смысл.
Во времена «развитого социализма» годовщины Великого Октября напоминали станции на пути в неизбежное светлое будущее. Со временем локомотив все больше энергии пускал в гудок, одни вагоны ветшали, другие обзаводились позолотой и бархатными диванами. Но украшенные кумачом станции неизменно салютовали проходящему составу. Про неуместно суровый, овеянный революционными ветрами бронепоезд, стоящий где-то на запасном пути, почти забыли. Теперь, когда пути разобраны, а поезд растащен на металл и дрова, стало ясно, что придется пересаживаться на этого корявого и неудобного стального динозавра, наделенного способностью прошибать себе путь там, где нет ни рельс, ни вообще дороги, – между делом, если нужно, отстреливаясь. Образы революционного прошлого в сознании тех, кто не продал первородства за чечевичную похлебку с колбасными обрезками, обрели плоть и кровь, стали зримыми и выпуклыми. В самом деле, разве не похож вот этот гладко и самодовольно вещающий деятель на меньшевика или еще какого «легального марксиста», а вон тот буйный левак, то и дело зовущий на улицы, на троцкиста, эсэра или анархиста? Ну, а с этими вообще все понятно – разве что ананасы с рябчиками заменились на какие-нибудь фуа-гра с совсем уж экзотическими фруктами. Хотя учитывать особенности новой эпохи, без сомнения, нужно, чтобы в самом деле не оказаться на бронепоезде Гражданской посреди современного высокотехнологичного сражения. Но модернизация, впрочем, не должна коснуться ни знамени над главной орудийной башней, ни лозунгов на бортах.
Каковы же лозунги, за которыми шли в бой наши прадеды в далеком 1917-м? Это все те же Свобода, Равенство, Братство, которым придан был, наконец, истинный смысл. Потому что ни свобода, ни братство, ни равенство невозможны там, где один наживается на труде другого, где трудящийся человек отчужден не только от плодов, но и от самого смысла труда, где для одних открыта дорога к развитию талантов и получению знаний, другие же вынуждены банально выживать. Что бы ни болтали либеральные «историки» и «философы» об антигуманном характере большевистской революции и последовавших за ней советских десятилетий, на самом деле Революция совершалась во имя торжества подлинного гуманизма, ради того, чтобы человек мог свободно двигаться по бесконечному пути развития. Позднее произошел ряд подмен, и восхождение Человека сменилось движением к невозможному, да и ненужному материальному изобилию. «Гуляш-коммунизм» оказался мостиком к предательству идеалов, ибо от стремления к материальному изобилию для всех – один шаг до строительства «коммунизма» в отдельно взятой квартире, особняке, замке… Разумеется, тысячи рабочих и крестьян, творивших Революцию, сражались в том числе и за «лучшую долю» – за человеческие условия жизни и труда, за еду на столе каждый день, за то, чтобы считаться не «серой скотинкой», а людьми. Но над этими простыми желаниями огненной зарей сияло другое.
Революция совершалась не для того, чтобы «сделать красиво и сытно» ветхому человеку, ибо такой человек быстро превращается в клопа, о чем с горечью и сарказмом писал Маяковский. Нет, человек, сохранив лучшее из того, что было создано веками цивилизации и, отбросив отжившее, должен был пойти дальше и выше. О том, каким будет этот новый человек и преобразованный им мир, мечтали философы и ученые, писали советские фантасты. Эти мечты пока что не сбылись, точнее, путь к ним оказался не столь прямолинейным и непрерывным, как думалось. В общем, ничего удивительного, – восходить на вершину куда тяжелее, чем кубарем катиться вниз. Говорят, в новых учебниках истории период после Великого Октября собираются назвать «советским экспериментом». Подразумевается, что неудачным. Революцию можно сравнить со стартом космического корабля к неизведанным высотам. Если огневой факел оказался недостаточно мощным, слишком рано или слишком поздно отстрелилась очередная ступень и подвело навигационное оборудование, значит ли это, что на дальнейших запусках нужно поставить крест? Обычно это всего лишь означает, что нужно извлечь все уроки и вновь идти на штурм высоты. Каким он будет, новый прорыв в Будущее, под какой датой останется в истории страны и мира, сейчас не скажет никто. Но у нас есть дата, наполненная огромным и святым смыслом, в ней хватит огня для великой эстафеты. Эта дата – 7 ноября. Сегодня на этом празднике не бывает людей случайных, в чьем сердце не горит хотя бы малая искра Октября. Ныне это – не день торжественных рапортов и пышных регалий, – это день Веры в нашу победу, Надежды на крепкое плечо товарища, Любви к Родине и Человеку. И пусть так оно и останется – и после того, как в борьбе будет обретена победа.